Что за безумство!
Ты снова вторгаешься в мою жизнь. Нет, это не ты. Это я сама. Я сама пытаюсь вернуть то, чего не было и не могло быть, и делаю только хуже. Себе. Себе и тебе. Это мой дурацкий характер – не сдаваться. Или нет? Поруганная гордость? Да Бог с ней. С ней можно совладать. Можно объяснить самой себе твои поступки и простить. Так, как ты, поступают очень и очень многие. Я давно тебе простила прошлое. И будущее. И все, что связано с тобой. Но что толкает меня снова и снова на эту амбразуру? На бессмысленные поиски выхода из этого круга за пределы? Безумие! Это неуправляемое вечное доказательство своего права на чувства и мечты. На счастье. На искренность. На правду….
А правда в том, что я не хочу лгать. Нагло и безбожно лгать всем. Всему свету и… себе. И тебе. И тем, кто рядом, кто дорог мне. Каждый день. Каждую минуту говорить, что все прекрасно…. Но это не так! Прекрасно – это когда без лицемерия. Просто жить без ненужных доказательств. И радоваться. И мечтать. Так было. До тебя….
И я улыбаюсь. Вернее пытаюсь счастливо улыбаться. Теперь я обманываю себя и других. Обманываю тем, что заставляю не думать, не вспоминать ничего. Я оправдываю ложь тем, что это потребность наша – людская врать всегда и всем. Даже себе. Безумие….
Давно уже не плачу. Вырабатываю в себе стойкость. И выдержку. Только иногда на глазах появляется влага. И я злюсь. На тебя. На себя. На свое малодушие. На безудержное желание видеть тебя. Дура! Мазохистка! Безумная….
Я не боюсь противостоять никому и ничему. Я могу очень многое, да, наверное, все. Только не могу не врать! Сейчас я тебе скажу то, что давно надо было сказать. Нет. Об этом не говорят. Трудно найти слова, определяющие КАК…. Об этом молчат. Молчат порой всю жизнь. Это очень интимно, это только каждого. Об этом говорят глаза, горящие безумием….
Об этом не принято говорить вслух. Только в исключительные минуты жизни душа выстреливает эти три слова тихим хриплым шепотом - «Я тебя люблю» и смущенно замолкает. Безумие….
Правда под сомнением. У всех. Лжи верят. Всегда. Искренность кажется хитростью. Безумно больно от этого...
Я буду дальше жить. Без тебя. И если получиться, не буду лгать никому. И буду дальше молчать. Молчать о самом сокровенном. Молчать о том, о чем не говорят, но то, что всегда во мне и со мной. О моем безумии...
История КВН начинается когда на земле были динозавры...
|
Бессмертный монстр
С монстром я познакомился 23 июля 2010 года, – та московская пятница, к сожалению, останется в моей памяти навсегда.
В шесть часов вечера я бросил машину на Малой Дмитровке; пробка не рассасывалась, опаздывать же на встречу с нервным, но весьма перспективным клиентом я не хотел.
Размышляя о сделке и шикарных комиссионных, я спустился в зал станции «Пушкинская». Отсюда до «Таганской» минут десять, всего три остановки по прямой, поэтому насчет опоздания в тот момент я не беспокоился, ведь времени было навалом. Клиент ждал меня к семи часам в ресторане «Телячьи нежности»* (культовые отбивные, сочные официантки, место для деловых переговоров идеальное).
Когда я вошел в толпу, то на перроне пассажиры стояли настолько плотной стеной, что к первому подъехавшему вагону я не смог даже приблизиться. К следующему, разумеется, тоже. Я пропустил пять или шесть составов, ожидая, что подземная толчея пойдет на убыль, но давка нарастала, и с каждой минутой пассажиров на станции становилось больше, больше, больше. Чертовски больше.
Я решил схитрить и направился в конец перрона: там я присоединился к таким же хитрецам, их было человек пятьдесят. Между тем часы дотикали до половины седьмого, и я задергался. Ненавижу опаздывать на встречи.
Распахнулись двери очередного вагона, я уперся ладонями в спину какого-то лысого мужика и поднажал, перенеся тяжесть тела на кончики пальцев. Лопатка бедолаги хрустнула, он развернулся и посмотрел так, будто его изнасиловали. Я ответил аденоидным выражением лица – мол, с идиота и спроса нет. Лысый отвернулся, – затылок, похожий на задницу павиана, нырнул в толпу, а я с красными, как лампочки, ушами скрылся за ближайшей колонной.
Очень люблю читать новые креативные новости и фотографии...
|
Фсё
Все. Что все? Я могу все. Я свободен, я – это все.
Я иду по улицам города, смотрю на людей. Вот парень болтает по телефону. Он считает себя крутым. Пф, пафосное создание! А вот девчонка – милая, симпатичная. Милая только на людях, такая же кукушка, как и многие девчонки ее возраста. Сучка крашенная. Бабка плетется. Вид такой, словно всех ненавидит. Может так и есть… вредная она. И все лица злые, унылые, равнодушные. У всех какие-то дела, причины, обязанности… А вон там маленький мальчик ползает по сугробу. Он тут самый умный, правильный, счастливый. Ему ничего не надо, никто его не давит, у него нет обязанностей. Как много радости может принести кучка белого снега в этом грязном денежном городе. Я стою, смотрю на мальчика и завидую. Что ему какой-то там кризис, сокращение, экзамены, стрессы, деньги, заботы… когда тут такой большой белый пушистый сугроб!))
- Вадик! Вылась из сугроба! Сейчас же! – Кричит женщина с балкона третьего этажа.
Мальчик сделал недовольную мину и нехотя покинул игродром.
Да, не все так просто.
Иду дальше, заглядываю в глаза людей. Грустные, веселые, наивные, хитрые, узкие… несчастные. Я могу все, и мне на них грустно смотреть. Грустно и весело. Они так смешно играют свои роли. «И каждый не одну играет роль». Странные люди. Они все это знают, но… ничего не делают. Может, разленились? Или устали что-то делать? Или еще что-нибудь? И все терпят, бьют лбом стену рядом с дверью, мечтают, что-то планируют и ничего не делают((. И каждый год – грязный город, пустые лица, пробки, работа, деньги, интернет, начальство, пыль… все. И странное ощущение, будь-то все как-то не так…
Кто я? Я – все. Я могу все. Я знаю все. Но я ничего не сделаю. Я не Бог, и любить вас всех не обязан. Сами себя спасайте. А я буду жить, как хочу, делать, что хочу и не мешать вам…
Все.
Перед сном обязательно поглядите симпсоны для всех, смотреть онлайн.
|
Забылся совсем
Кто-то сказал мне: для того, чтобы забыть чувство, требуется год.
И наш роман продлился ровно год.
Двенадцать месяцев чтобы забыть…
Январь с его кашей под ногами и твоим долгим, сосредоточенным взглядом, после которого все и началось.
Февраль с лютым холодом и первым поцелуем.
Март с первым теплом и первой долгой разлукой.
Апрель с пробуждением природы и первой постелью.
Май – короткие юбки и безумие в подворотне. Кто бы мог подумать, что мы, два взрослых человека, способны на такие выходки?
Июнь. У тебя сессия и мы часами сидим над твоими конспектами.
Июль. Я провожаю тебя на автовокзал, и ты улыбаешься: «Жди, совсем скоро я вернусь».
Август. Мы крадем друг друга у времени и работы и уезжаем на море. И хозяйка частного пансионата смотрит на нас с укоризной: мы оба темпераментны и наши ночные забавы слышны всем отдыхающим.
Сентябрь. Твой день рождения в кафе. Мы отмечаем его вдвоем – только ты и я. И смотрим друг на друга, и целуемся, не обращая внимания на подошедшего официанта.
Октябрь. Дождь. Сыро. Мы оба забыли зонтики, но нам достаточно наших горячих ласк, чтобы не замечать поток воды, льющийся с неба.
Ноябрь. Холодно. Иногда срывается снег. И мы понимаем, что отношения наши уже не те, в них нет той страсти, что была в самом начале. И мы мечемся, ищем выход и понимаем, что не в силах решить этот вопрос. И от этого особенно паршиво.
Декабрь. Улицы завалены холодными сугробами. Но холод в сердце сильнее.
И тогда звучит фраза, обрубающая роман…
– Прощай.
– И ты – прощай.
– Постараюсь простить…
Один год на роман. И столько же – на забвение.
Триста шестьдесят пять дней воспоминаний. Более восьми тысяч часов одиночества.
Но это надо пережить.
Для того, чтобы уметь жить дальше.
И чтобы снова научиться влюбляться. Зная, что будет больно. Но иначе – нельзя.
Кстати мой друг редактор Кирилл Шаров снова в деле!
|
Название редактируется
Миллионер, банкир Сергей Павлович Златосумов сидел, позевывая, в ресторане «Легенда», считавшимся одним из самых дорогих заведений города. Напротив Златосумова сидела Анжела, невероятно красивая брюнетка, которую он нанял для сопровождения своей персоны на светских мероприятиях и для удовлетворения интимных нужд. Анжела работала у Златосумова уже вторую неделю и успела ему изрядно надоесть. Бизнесмен с удовольствием отдал бы девушку обратно в агентство, но деньги были заплачены полностью за весь месяц, притом деньги не малые, поэтому ничего не оставалось делать, кроме как терпеть до конца X Поужинав, Златосумов откинулся на спинку кресла с бокалом французского вина пятнадцатилетней выдержки и стал лениво осматривать зал. За соседним столиком сидела пожилая дама с молодой женщиной, видимо, дочерью. Они говорили о мужчинах. Их лица показались Златосумову крайне постными и неинтересными. Поодаль сидела пара пожилых людей – он в дорогом костюме, сшитом на заказ, она – в вечернем платье от Кутюрье. О чем они говорили, слышно не было. Их лица излучали лоск, светскость и осознание собственной важности. Глядя на них, Златосумов зевнул во весь рот, допил вино, после чего перевел взгляд на Анжелу. Девушка держалась безупречно: идеальная осанка, неизменная полуулыбка на губах, чуть небрежный охват бокала с вином, спокойный, не лишенный чувства собственного достоинства и при этом очень мягкий и теплый взгляд. Хотя Златосумов за весь ужин не проронил ни слова, и девушка должна была просто умирать от скуки, казалось, что она, напротив, счастлива и весела в своем изысканном безмолвии… Банкир все это заметил и оценил: «Профессионал с большой буквы! – похвалил он девушку про себя. – И где тебя, детка, нашли эти вшивые агентишки? Находят ведь! Ну и что мне сегодня с тобой делать, мисс Безупречность?»
Могу предложить любителям интересных блогов почитать личный блог Ремива, познающего мир кино, музыки, игр, программного обеспечения, здоровья и др. http://remiv.ru/.
|
Первый мини пост
Пола оленьей шкуры, закрывающий вход в юрту была аккуратно очищена от снега, который в конце октября завалил весь посёлок и стойбище.
Алексей пробегал расстояние между посёлком и стойбищем за двадцать минут.
Впервые он это сделал, когда ешё был мальчишкой.
Сразу за посёлком, за общественной баней начиналась лесополоса, переходившая в огромную белую равнину, и тянулась до самых сопок. Там уже и до стойбища рукой подать.
Первый раз он прибежал в стойбище на обычных школьных лыжах и не чувствовал замёрзших ног, которые пришлось растирать до тех пор, пока боль от покалывания в ступнях не размазалась слезами по лицу.
С тех пор, у него короткие охотничьи лыжи и подогнанные по ноге унты.
Он пришёл попрощаться - билет на Материк лежал у него в кармане.
А в продолжение концерт Димы Билана  
|
|
 |
|
 |
|
| Пн |
Вт |
Ср |
Чт |
Пт |
Сб |
Вс |
| 1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
|
| 8 |
9 |
10 |
11 |
12 |
13 |
14 |
|
| 15 |
16 |
17 |
18 |
19 |
20 |
21 |
|
| 22 |
23 |
24 |
25 |
26 |
27 |
28 |
|
| 29 |
30 |
31 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
|
